Вставший очень удачно Т-34 прямой наводкой грохнул по ближайшему грузовику, куски от которого разлетелись по всей остальной колонне. Но к этому времени большая часть солдат колонны уже покинула технику и начала отчаянную пальбу в сторону коммунистов. Те, ссыпавшись наземь с танков и бронемашин, тоже не остались в долгу.
За считанные минуты перекресток обычной африканской грунтовки превратился в ад.
Когда раздались первые выстрелы, ребята находись метров за тридцать от развилки и уже поравнялись с концом колонны. Разлетевшийся грузовик обдал их жаркой волной.
Парни залегли метрах в десяти от дороги, но и тут им хватало пролетавших над головой пуль. На их счастье пока ни кто не попытался «срезать путь» до противника через лес, но такой момент мог быть не за горами.
– Надо рвать, – почти прокричал Коля.
Именно в этот миг выстрел из гранатомета карателя влетел в гусеницу «Шермана» раскидав траки на несколько метров.
– Третий бой за день, – сплюнул Санек, передернув затвор FN FAL.
– К реке валить надо, – сказал Коля.
– Завалят, – усомнился Стакан.
– А здесь не завалят? Все, пошли.
Парни снова надели маски и рванули на дорогу.
Среди мелькающих на дороге черных лиц черные маски были почти не заметны. Лишь кто-то из коммунистов заметил, троих не похожих на своих людей, и дал в их сторону очередь из АК-47. Но уже через секунду упал от выстрелов из бельгийской винтовки в руках Санька.
Под аккомпанемент разгорающегося боя парни скользнули в плантацию какао, и буквально помчались к реке.
Пока легионеры бежали сквозь плантацию, бойня на развилке подходила к своему апогею. На помощь Лундэо пришла вторая часть колонны и еще несколько карательных взводов отозвавшиеся на запрос о подмоге. Уже через пятнадцать минут у коммунистов горела «тридцатьчетверка», а БМП и БТР стали медленно, вместе с остатками их маленького войска, отступать в сторону плантации. К этому времени мертвыми и ранеными на дороге лежало десятка по два человек с обеих сторон.
Первым до реки добежал Колян. Он успел вовремя остановиться и крикнуть:
– Стоп, обрыв!
Но спускаться всеже было надо. Радовало, что обрыв был всего метра четыре, а внизу была осыпь. Ребята в один прыжок махнули вниз, и приземлившись на камни, впившиеся в отброшенные назад руки, быстро забрались под берег.
Запрятавшись под небольшой выступ глинистого берега, парни начали изучать карту.
– Вот река, – ткнул пальцем в синюю нитку на цветном листе Костя.
– Дождемся темноты и переплывем, – проговорил Коля.
– А если крокодилы? – с опаской спросил Санек.
– Какие крокодилы? Это байки, – с усмешкой ответил Коля. – Их давным-давно всех на сумки изрезали. Вот что я предлагаю – сколько отсюда до моря?
– Километров двести, – ответил Стакан.
– Хорошим маршем, это дня два-три пути. На транспорте и того меньше. Нужно добраться до крупного порта. Есть у них такой?
– Есть, их столица.
– Вообще отлично. В порту должны быть или наши, или ваши, – Колян кивнул в сторону Санька, – корабли. Моряки ведь люди понимающие, тем более с нами один из них. – Коля пристально посмотрел на Костю.
– Из них, из них, – слегка кривясь, ответил Костя. – Но в общем ты прав. Не в посольство же нам идти. До порта доберемся, а дальше морячки подскажут что, куда и к кому. На крайний случай, денег у них стрельнем, – улыбнулся Костя.
– Ага, или хотя бы сигарет, – грустно улыбнулся Коля. – Если даже не моряки, то в большом городе, затеряться проще…
– Белым-то?
– Ну, белым сложнее. Но и в лесах этих нас раньше мочконут.
– А миротворцы. Здесь ваши миротворцы должны быть. А может и наши, – сказал Санек.
– Мы, Сашко, для них военные преступники. Их правительство ни в какую не признает, что оно сожгло колхоз имени Че, вместе с его сотней-другой жителей. В местных новостях, это уже сто процентов списали на мусульман. А нас назовут украинскими и русскими наемниками, – объяснил Саньку подкованный в политике Костя.
– Может и не списали на «Братьев муслимов», – специально перефразировал название группировки Коля. – Но меня все равно мало прикалывает бежать к ним на телевидение, и объяснять, что я не исламист, а наемник, который и в самом деле прилетел расстреливать колхоз Че.
Сверху раздался рев двигателя приближающейся техники, а в следующую секунду с обрыва полетел БТР-40 коммунистов. Он встал поперек осыпи и начал заваливаться. За то время пока он не улегся вверх колесами, из него успели выскочить два человека. Первый приземлился неудачно – на шею. Он упал на осыпь и стал дергаться в конвульсиях. Второй же успел профессионально выполнить кувырок, и в метре от берега встал на ноги. Он тут же поднял голову, посмотрел не верхушку обрыва, и резко опустил глаза на трех человек, сидящих на осыпи. Он вскинул АКС, но остановился в раздумье – на него смотрело три ствола, против его одного. Но стрелять ни ему, ни легионерам не довелось. Секунды размышлений хватило для того, что бы зеленоватое бревно подплыло сзади и ударом хвоста сбило с ног повстанца. В следующее мгновение огромные челюсти стиснули голову еще сопротивлявшегося и шарящего в воздухе рукой в надежде найти автомат бойца-коммуниста.
Но уже второй бросок отделяет тело от оставшейся в зубах головы, и обернутое пулеметной лентой туловище летит на несколько метров от берега. Вслед за ним устремляется голова с красной повязкой на лбу, а крокодил мерно направляется к своей добыче, опускающейся на дно.
– Нет крокодилов говоришь? – пробормотал побледневший Санек.
– Теперь есть, – ответил спокойный, но тоже бледный Коля.
Меж тем, из БТРа начали выбираться оставшиеся в живых коммунисты. Но далеко уйти они не успевали. Сверху их расстреливали подоспевшие каратели. Когда на камни осыпи упал пятый расстрелянный из нескольких десятков стволов боец, попытки выбраться из броневика прекратились. Сверху же раздался выстрел из гранатомета. БТР сначала загорелся, а секунд через десять взлетел на воздух, обдав парней жаркой волной смешанной с каменной крошкой и запахом жженого металла.
То, что нужно подождать, пока уйдут каратели, объяснять ни кому не пришлось.
Когда до темноты оставалось уже совсем немного, парни вылезли из своего укрытия. Обыскав не обгоревшие трупы коммунистов, они собрали у них патроны и оружие. А китель того, что сломал себе шею вполне подошел Коляну. Надев его, он стал вполне походить на местного – потертый китель с красным флагом на рукаве и штаны от американского камуфляжа – здесь так выглядела добрая половина повстанцев. Остальные не вышли либо ростом, либо телосложением и поделиться одеждой не смогли. К тому же у большинства она была запачкана кровью.
Конец ознакомительного фрагмента.